Солнце понемногу затмевало холодный ветер, вокруг шумела листва, и мир прям светился от полноты жизни. Она отзывалась во мне тихим звоном, каждый шаг как падающая медная монетка, и так хорошо ни о чем не думалось.
Выше и выше, навстречу машинам, идешь такой маленький и медленный по сравнению с ними, но разве они слышат птиц или замечают маленьких бабочек? На холмах лестницы – ведут незнамо куда, храбро набираю в легкие воздуха и устремляюсь в пустоту зеленого мрака. Выныриваю из листьев, а там снова дружок-ветер – я здесь, ты не одна – и снизу город плоский по сравнению с горами вдалеке. В душе поселяется ощущение, словно я ухожу, покидаю его, как Снусмумрик хочу увидеть мир и не сидится мне на родном месте. За это и ждут меня дары: россыпь нежных роз над калиткой, черные глаза белок за зелёными еще шишками, аромат бузины. Доселе серое пятно на карте становится зеленым, по нему тянутся нитки дорожек, по которым я шагаю вверх по спирали. С размаху вбегаю на холм, и меня приветствует тишина. Рядом настолько никого, что даже грустно – не с кем поделиться радостью от встреченного серого котища или площадки , засыпанной лепестками акации, или развалин церквушки с проросшими зарослями березок на самом верху холма. Свешиваюсь через перила и вижу внизу виноградники, и далекие леса. И буйство зеленых оттенков, и это все так близко, но и так недостижимо, потому что ноги уже жалобно просят отдыха, а макушка дымится от горячего существа в аквамариновой высоте.
Выше и выше, навстречу машинам, идешь такой маленький и медленный по сравнению с ними, но разве они слышат птиц или замечают маленьких бабочек? На холмах лестницы – ведут незнамо куда, храбро набираю в легкие воздуха и устремляюсь в пустоту зеленого мрака. Выныриваю из листьев, а там снова дружок-ветер – я здесь, ты не одна – и снизу город плоский по сравнению с горами вдалеке. В душе поселяется ощущение, словно я ухожу, покидаю его, как Снусмумрик хочу увидеть мир и не сидится мне на родном месте. За это и ждут меня дары: россыпь нежных роз над калиткой, черные глаза белок за зелёными еще шишками, аромат бузины. Доселе серое пятно на карте становится зеленым, по нему тянутся нитки дорожек, по которым я шагаю вверх по спирали. С размаху вбегаю на холм, и меня приветствует тишина. Рядом настолько никого, что даже грустно – не с кем поделиться радостью от встреченного серого котища или площадки , засыпанной лепестками акации, или развалин церквушки с проросшими зарослями березок на самом верху холма. Свешиваюсь через перила и вижу внизу виноградники, и далекие леса. И буйство зеленых оттенков, и это все так близко, но и так недостижимо, потому что ноги уже жалобно просят отдыха, а макушка дымится от горячего существа в аквамариновой высоте.
Как жаль, что нельзя
истоптать мир ногами.
Как жаль, что дороги
длиннее отмерянных лет
Я буду идти вперёд,
пока не устану,
И путь я найду
там, где его нет.
Отсыпьте мне боги
щедрой рукою,
Отсыпьте из чаши
побольше песка.
Весь мир по кусочкам
в карман я сокрою,
И пьяный от счастья
дойду до конца.