После возвращения с Молдавии у меня было два дня, чтобы настроиться на приезд А. Мама так вообще расстроилась, что мы даже толком не побудем вместе. Но время прошло, и внезапно вечером я вглядываюсь в лица прибывающих на рейсе Москва – Рига. А. появляется, когда я уже устаю его ждать. Высокий, на мгновенье незнакомый мне парень с теплыми объятиями.

Семейный ужин, и мое скованное поведение. Странно видеть своего парня в моем доме: все привычные вещи становятся другими на фоне новых глаз, новых рук и даже походки. А. словно украл мое пространство, и дом уже не чувствуется домом.

Следующие четыре дня сумбурны и насыщенны. Мы едем в Литву кататься на планерах и спортивных самолетах. Дорога долгая и не всегда есть о чем поговорить. Р. встречает нас радушно: показывает самолеты и устраивает в караване. День длится и длится, ибо после полетов заняться толком нечем. Мы с А. обходим остальные домики, теряемся в лесу и бродим по полю. Ночное небо полно звезд, и заснуть удается не сразу.

В воскресенье возвращаемся: А. за рулем, мама отдыхает. Дома мы предоставлены сами себе, и понедельник начинаем на море. Юрмала, знакомые места, которые я подзабыла, северная вода Балтики..Прощай, свободная стихия…

Погода радует, и Старушка прямо светится изнутри. Я вытаскиваю из памяти легенды и пыльные истории и пытаюсь окрасить город своим энтузиазмом. Все-таки сколь непримечательна Рига для европейца, взращенного на итальянских пейзажах! И насколько любима нами, кто прожил там всю жизнь.

Так я затаскиваю А. выпить яблочного сидра, а он подхватывает эстафету, предлагая дегустацию пива. На вкус и цвет) Голод мы заедаем суши, и через Бастионку в сумерках спешим домой. Я снова привязываюсь к этому парню, волею звезд оказавшимся рядом.

В день, когда мы уезжаем, я вскакиваю ни свет, ни заря и не отхожу от мамы. Мне плевать что я забуду дома, сколько продуктов мне дадут с собой или что предстоит неделя на море. Мне хочется просто обнять родного человека и остаться рядом. Что так меня гложет – страх, одиночество или слабость - я не знаю, но слезы не унять. Мама тоже держится из последних сил. До последнего я несу какую-то чушь, чтобы заполнить шумную тишину аэропорта и не видеть маминых печальных, обвиняющих и понимающих глаз. И почему так в жизни?